Женщина, “которую все любили”, и мужчина, ненавидевший ее

В четыре года дочь Элиота Рузвельта объявила близким, что она “всех любит, и все любят ее”. Милая маленькая Элеонора, когда выросла, стала известна в Америке и за ее пределами своей общительностью и экстравертностью. В круг ее друзей входили многие богачи и представители знати, такие как ее дядя Тедди, боец добровольного полка, и ее муж Франклин Д. Рузвельт.

Однако некоторым аристократам этот круг общения казался даже чересчур широким, один из них как-то сказал, что если Элеонору приглашали на ужин, “вы никогда не знали наверняка, кого она приведет с собой: черного, еврея, лесбиянку в штанах или грубых молодых коммунистов”.

Об Элеоноре говорили, что с окружающими она поддерживала страстные и теплые отношения. Вот так два человека отзывались о ней: “Уже само ее участие изменило мою жизнь”, “От одного ее присутствия в комнате становилось светло”.
Одна женщина рассказала о том, как она бежала, чтобы успеть на автобус в Гринвидж-Виллидж:…Передо мной была длинноногая женщина. Она скорее шла, чем бежала, но двигалась гораздо быстрее, чем я… Она вскочила в автобус, когда тот уже отъезжал, протянула длинную руку и крепко обхватив меня, втащила в автобус. И прямо перед собой я увидела улыбающееся лицо Элеоноры Рузвельт.
Однако Элеонору Рузвельт любили не все. Один мужчина не чувствовал к ней даже симпатии. Фактически, по словам биографа, директор ФБР Дж. Эдгар Гувер буквально “презирал” Элеонору Рузвельт. Он испытывал садистское удовольствие, например, от того, что распускал скандальные сплетни о ее связях с разными мужчинами и женщинами. Когда госпожу Рузвельт назначили представителем США в ООН и стали называть “первой леди мира”, Гувер “пришел в неистовую ярость”. А когда в качестве посла США она получила несколько писем с угрозами, Гувер просто пренебрег этим и отказался возбуждать расследование.

В противоположность общительной Элеоноре Рузвельт, биографы Гувера называют его “особенно замкнутым человеком”, “избегающим контактов с другими”. Шофер, долгое время работавший у Гувера, отмечал его подозрительность к “посторонним”. Гувер никогда не женился, и его племянница рассказывала, что он боялся увлечься женщиной. Его референт описывал поведение Гувера на похоронах человека, с которым тот проработал много лет:

“Он выглядел как обычно, когда появлялся в обществе: раздраженно, обиженно, как будто само пребывание там было тяжелой обязанностью. Нет, он не проявлял эмоций. Я никогда не видел, чтобы мистер Гувер действительно заботился о чем-то или о ком-то, кроме как, может быть, о своих собаках. Он был очень холодным человеком”.

Элеонора Рузвельт была не единственным человеком, на себе испытавшим неприязнь Гувера. У Гувера был длинный список врагов, и он не гнушался подкладывать им подслушивающие и записывающие устройства в надежде раскрыть грязные секреты частной жизни людей, которых не любил.

Социальные отношения Элеоноры Рузвельт и Дж. Эдгара Гувера ставят перед нами ряд вопросов, которые мы рассмотрим в этой главе. Какие факторы влияют на установление дружеских отношений между людьми и какие, наоборот, приводят к тому, что люди не проявляют заботы друг о друге? Почему некоторые люди, такие как Элеонора Рузвельт, как правило, общительны и любимы в обществе, а другие, такие как Дж. Эдгар Гувер, - замкнуты и их не любят окружающие?

Может ли исследование аффилиации и дружбы отношений дать нам какие-то новые данные для изучения постыдной антипатии между Элеонорой Рузвельт и Дж. Эдгаром Гувером? Как мы уже отмечали, эти двое занимали противоположные области на окружности межличностных отношений. Рузвельт была очень обаятельной - улыбчивой, сердечной, скромной, поддерживающей своих друзей. Гувер, напротив, был неприятным человеком: сердитым, критически настроенным, подозрительным, способным нанести предательский удар даже самым близким людям. Личностные различия этих двоих сказались и на их постоянных взаимодействиях. Элеонора Рузвельт создала окружение и атмосферу, благоприятную для дружеских связей. Стиль Гувера отталкивал даже тех, кто проработал с ним в течение многих лет. Таким образом, когда Гувер вызывал неприязнь у других, то сам создавал почву для собственной подозрительности. Как мы знаем, несколько президентов подумывали о том, чтобы уволить его с должности директора ФБР. В окружении, которое создал себе сам Гувер, у него были все основания не доверять другим, и его поведение служит хорошим примером самореализующихся пророчеств, обсуждавшихся нами ранее.

Мы также увидели, что беспокойство, связанное с возможным замешательством, может заставить людей уклоняться от поиска социальной поддержки. Страх перед замешательством волновал Гувера всю жизнь, отчасти и из-за того, что его отца отправили в больницу, обнаружив признаки психического заболевания. Что касается социальной поддержки, то Гувер, по-видимому, отталкивал ее и делал это очень активно. Как отмечала его племянница, казалось, что он боялся слишком сближаться с людьми. Элеонора Рузвельт, напротив, провела всю жизнь в окружении людей, поддерживавших ее.

Кроме того, мы обсуждали, как поиск статуса у мужчин может порой подорвать социальные взаимоотношения. Гувер, конечно, с этой точки зрения, соответствует крайней степени проявления мужского типа. У него было необычайно сильное стремление к власти, и он безжалостно пользовался ею в созданном им королевстве ФБР. А Элеонора Рузвельт со своей стороны никогда не допускала возможности того, чтобы власть разрушила ее отношения с друзьями. Несмотря на свой высокий статус, она не тревожилась о том, что потеряет статус, связавшись с “больными” людьми. И до того, как Рузвельт стала “первой леди”, и после этого она постоянно общалась с представителями меньшинств, лесбиянками и людьми, придерживающимися откровенно левых взглядов.

Обсуждая кросс-культурные социальные изменения, мы отметили, что правила обмена могут изменяться в зависимости от того, где и в каких условиях вы живете. Жизни Элеоноры Рузвельт и Дж. Эдгара Гувера представляют в этом отношении прекрасный пример. Рузвельт происходила из большой семьи, она выросла в деревне вместе со своими двоюродными братьями и сестрами. Как и любая девушка из маленькой деревни, о которых мы рассказывали, Элеонора вышла замуж за одного из своих кузенов. В семье Рузвельт было несколько детей, и всю жизнь они оставались привязанными к своим большим семьям. Следовательно, Элеонора выросла в окружении, благоприятствующем ориентации на общество. Гувер же рос в большом городе, жил один с матерью, у него не было ни братьев, ни сестер, ни жены, ни детей.

Итак, семейное воспитание Гувера, ранний опыт и изолированное культурное окружение заставило его усвоить крайне индивидуалистический и эгоистичный межличностный стиль. Но почему он питал такую жгучую неприязнь к столь обаятельной женщине, как Элеонора Рузвельт? Безусловно, отчасти ответ на этот вопрос состоит в мощном принципе влечения схожих людей и его противоположности - отталкивании непохожих людей. В вопросах, существенных для их мировоззрения, Гувер и Рузвельт оказались полной противоположностью.

Гувер был консерватором и изоляционистом: его тревожили иностранцы и коварное влияние социалистов в США. Он пренебрегал активистами движения за права человека и был буквально одержим идеей законности и порядка. Элеонора Рузвельт была крайне либеральна, у нее были международные связи, ее волновала проблема прав человека, она благосклонно относилась к левым партиям. В момент одной открытой конфронтации она публично критиковала Гувера за то, что тот применял “тактику гестапо” после того, как узнала, что ФБР следит за ее друзьями. Когда Гувера позже попросили расследовать угрозы в адрес Рузвельт, он отказался, саркастически выразив озабоченность “правами человека” тех, кто ей угрожал.

Вероятно, из-за истории с психической болезнью своего отца Гувера особенно тревожила возможная негативная ассоциация. Во время судебных процессов комиссии по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей Конгресса США он и сенатор Джозеф Маккарти использовали любую отдаленную ассоциацию с коммунистами, чтобы при помощи шантажа вынуждать людей предавать друзей и знакомых. Интересно, что на репутации Гувера было такое же позорное пятно, что и у Элеоноры Рузвельт, и он изо всех сил пытался скрыть это обстоятельство. Вспомним, что Гувер собирал сведения о сексуальной жизни своих врагов и помогал распространять слухи об интимных отношениях Элеоноры как с мужчинами, так и с женщинами. После его смерти биографы обнаружили доказательства того, что Гувер сам, вероятно, вел довольно нетрадиционную личную жизнь. Так что публичные атаки директора ФБР на сексуальную жизнь таких общественных деятелей, как Элеонора Рузвельт и Мартин Лютер Кинг-младший, вполне вероятно, служили прикрытием его собственной тайны и болезни.